Рубрика: Путевые заметки

Здесь не нужно ждать, подгадывать время, выходить на точку, пристреливаться или даже прицеливаться, чтобы в результате получить шедевр или просто классный кадр. Напротив, чем больше прицеливаешься, тем хуже выходит.

Здесь, где время выдавливается за точку сборки, а пространство искривляется за пределы трёх измерений, нужно поливать камерой во все стороны, не глядя. Ну, не просто «поливать», а с чувством, конечно. И пусть простят меня мои друзья фотографы, но здесь, чем бесцельнее и бестолковее вы с чувством «поливаете», тем круче и непредсказуемее получается результат… Ну, или… почти так!

Самая большая трудность при путешествии на Конкордию – это не длительный отрыв от цивилизации, не длинные переходы, не ночевки в палатках, не отсутствие горячей воды и душа, не дневная жара, не солнечная радиация и не ночной холод, и даже не высота, которую здесь набираешь очень плавно, максимальное значение которой на крайней точке маршрута не превышает 5000 метров. Для тех, кто был на классических непальских треках, цифра почти смехотворная.

Самое сложное здесь – это бесконечное движение по ледникам… Биафо, Балторо, Винь, Годвин Остин… Хотя перечислять их нет нужды – здесь их бесконечное множество.

Рассматривая в детстве политическую карту мира, висевшую у меня над кроватью, я удивлялся, как неудобно расположена страна Пакистан, раскинувшаяся по обе стороны Индии. И как должно быть неудобно родственникам ездить из одной ее части в другую, пересекая чужую территорию. Это было незадолго до того, как в результате геноцида и кровопролитной войны, Восточная Бенгалия обрела независимость от Пакистана и новое название – Бангладеш. Но тогда я этого еще не знал.

А о том, что именно К2 – вторая по высоте гора планеты, я узнал лишь в последнем классе школы, а может быть, даже на одном из первых курсов мореходки. Мне тогда было лет 15 или 17. Я удивился, тотчас нашел точку на своем старом атласе мира и обвел ее жирным кружочком – вторая гора после Джомолунгмы (название Эверест я тогда ещё тоже не слышал)! И мог ли я тогда подумать?

В аэропорту Скарду нас встречали пакистанские моджахеды. Выглядели они очень устрашающе… Они были темны, морщинисты, бородаты. В шапках-пуштунках, в шальвар-камизах, шерстянных жакетах и кожаных стоптанных туфлях.

«Калаши», взрывчатку и подствольные гранатометы они для отвода глаз, понятное дело, где-то прятали, наверное, в грузовике за углом. Некоторые из них, так же для отвода глаз, держали в руках таблички с именами тех, кого должны были встретить. Ну, не просто же так встречали, понятное дело, а для того чтобы подвергнуть террору…

Когда я впервые услышал слово Каракорум, я подумал, что это должно быть там же, где и Каракумы… Так же много неба, солнца, песка и верблюдов, и еще такие высокие и красивые как волны холмы, которые называются барханы…

И на вкус он, наверное, почти такой же, как шоколадные конфеты Каракумы. Я бы сейчас даже серию такую запустил шоколада для путешественников: Каракумы – молочный шоколад, Каракорум – горький, Сахара – с пониженным содержанием сахара или, наоборот, с солью. Еще Такламакан, например, с тмином и имбирем, Гоби – белый с ванилью, Данакиль – гвоздика с изюмом, Аравийская – с финиками, а Намиб с перцем…

А Каракорум – бомба в квадрате… Нет, не в квадрате, в кубе… Нет, не так… Это термоядерная бомба! Взрыв сверхновой. Эмоциональный коллапс, который еще нужно переварить. Но мы только-только вышли на связь, мы еще вот только-только буквально подъезжаем к Скарду, а я уже шлю вам первый краткий эмоциональный выплеск. Дайте время, и очень скоро я начну выкладывать более вдумчивые и обстоятельные отчеты и очерки. Да они уже почти написаны, разве я мог сдерживать свои мысли? Мне их только нужно отредактировать.