Пятая часть очерка о путешествии вокруг Аннапурны весной 1998 года. Первая, вторая, третья, четвертая.
В Чаме, возле крайней хижины, есть горячий источник, который не преминет посетить каждый путник. Пока ужинали – зашло солнце. Я остался один в лоджии и переупаковывал свои вещи, а мои товарищи отправились к источнику. Сначала у меня не было желания туда идти. Лёгкий осадок после дневного купания, лишившего нас сил, ещё не выветрился, к тому же некоторые вещи промокли и требовали просушки. Закончив манипуляции с рюкзаком, я расслабился, выпил чаю, и ненавязчивая мысль о том, что теперь можно бы и на источник наведаться, уже не казалась крамольной. Я не стал ей слишком долго сопротивляться и, прихватив полотенце, отправился назад к мосту, от которого до источника рукой подать.
Наши к тому времени уже разошлись и вокруг источника уже никого не было. Пока я сидел на берегу, слушал, как грохочет внизу река, пробивающая себе путь среди валунов, любовался небом и отблесками заката на вершинах темнеющих гор, взошла луна. Нигде нет таких звёзд и такой луны, как в горах. Источник заключен в бетонное ложе. Ложе с одной стороны треснуло, и вода через трещину убегала в расщелину. Я разделся донага и залез по пояс в горячую воду. В воздухе стояла прозрачная тишина. Лишь отдалённый шум реки доносил обрывки её жалоб. Снежные вершины, освещённые лунным сиянием, казалось, склонились над долиной. Пар поднимался в холодеющее небо. Лунное сияние затопило всё вокруг и казалось… что казалось я уже не помню, ибо мысль растворилась и заполнила собой весь небосвод. Я лежал нагой и придавленный этой нереальной картиной. И вдруг где-то в вышине запела флейта… Нечасто в жизни случаются моменты, которые память отмечает, как моменты истинных переживаний. Я не помню, сколько я пролежал в этой ванне. Потом я видел этого парня. Через день он сидел на тропе. Англичанин. Кристофер. Он сидел на большом камне и играл какую-то простенькую мелодию. Обстановка была уже другая, останавливаться мы не стали, но тропа ещё долго доносила обрывки его песни. Через много лет, на берегу уже другой реки, великой Ганги, в священном городе Варанаси, я выбирал музыкальный инструмент, на котором я хотел бы научиться играть. И, конечно, я вспомнил тот лунный вечер в горном ущелье под звёздами и выбрал флейту.
Утро. Наша сегодняшняя цель — Писанг. Кафедральный собор Аннапурны II, проталины свежего снега, из которого торчат корни, комья чёрной земли и клочки пожухлой прошлогодней травы. Яркая, бьющая по глазам зелень, слепящие проблески солнца сквозь ветви рододендронов и кедров, от которых щуришься на каждом повороте и мудрёное плутание через сказочный берендеев лес. Был прав «Очарованный странник»: похоже, мы действительно вступаем в царство высшей гармонии и света. Весь день команда наслаждается видами, воздухом, атмосферой и каждым извивом бегущей вперёд и вверх тропы. Все на подъёме: щёлкают затворы, льются беседы, летят шутки, а взлёты и падения каменистых ступеней или болотца утоптанных следами площадок чавкающей жижи и заваленных по краям комьями грязного снега, уже не причиняют страданий, а лишь заводят и подзадоривают. В Баратанге не можем удержаться, чтобы не залезть через забор в чей-то сад и не «натырить» ещё зелёных яблок. В Дикур Покхари долго сидим возле маленького озерца, щурясь на солнце, лениво потягиваясь и впитывая глазами тихую прекрасную долину, окружённую гранитными бастионами и причудливым нагромождением ледников. Огромный лавинный конус с километр шириной уже не смущает, хотя и требует усилий и поиска тропы. Огромные завалы снега, которые нужно преодолевать, высятся здесь и там. Масштабы впечатляют. Команда охает: «как же это всё, наверное, красиво выглядит, когда идёт такая лавина?»
В Нижний Писанг приходим сильно засветло, не позже трёх или четырёх дня. Пока хозяйка готовит ранний ужин, кто-то из постояльцев сообщает нам, что в Верхнем Писанге сегодня состязание лучников. Народ стонет, все устали и никуда, тем более, снова вверх, они не полезут… И всё же любопытство пересиливает. Меня начинает подшвыривать. Разве я могу сидеть и ждать, когда где-то поблизости происходит такое? Мою агитацию по началу ждёт полный провал: я всех достаю, на меня орут, машут руками и отправляют «туда» самостоятельно. Но постепенно избранная тактика начинает давать плоды. Кое-кто уже тянется и оценивающе поглядывает вверх через окна. Через пятнадцать минут четыре человека (Игорь, Алла и Лёша остались в лоджии) пересекают мост над рекой Марсианди, а через полчаса я, уж обалдевший от необычности происходящего, обстреливаю из фотоаппарата узкие улочки и покосившиеся гомпы в традиционном тибетском стиле в деревне на склоне холма у самого подножия Пика Писанг.
На главной «площади», возле стен мани, собралась толпа горцев с луками в руках. Среди них бегают босоногие сопливые дети и девушки с ремнями намло на покрытых пылью лбах, на которых висят укреплённые за спинами корзины-дроку со сложенным туда хворостом и ветками можжевельника. Медленно подтягиваются редкие иностранные треккеры. На камне возле гомпы уже сидит Кристофер с двумя своими подругами, с которыми он идёт маршрут. Он приветливо машет мне и понимающе улыбается. Из стрелков самый рослый и крепкий, с кепкой набекрень и в дурацком пиджаке на два размера больше — это Дордже. Дордже — главный парень на деревне, явно лидирует и в этом виде активности. Его стрелы ложатся ближе всего к цели. Толпа дружно скандирует при каждом удачном выстреле: «Лха Гьяло! Боги победят!!». Правила игры очень просты: с двух сторон небольшого прямоугольного пространства длинной около 80 метров, ограниченного сложенными из плоских камней гомпами, домами, сараями и чортенами, стоят две вкопанных доски высотой не более двух метров каждая на расстоянии не более 50 метров друг от друга. Выпустив меченные стрелы в одну сторону, вся толпа, с криками и громко обсуждая происходящее, переходит к другой доске, разбирает своё имущество, и игра продолжается в обратном направлении с ещё большим энтузиазмом. У меня руки чешутся… Подхожу к Дордже. Он с лукавым видом и весёлым пренебрежительным смешком передаёт мне лук и три стрелы. Многозначительно кивает, показывая глазами на доску на другой половине площадки: «ну, давай, стреляй!»
Я беру в руки деревянный лук, вкладываю стрелу и …пытаюсь натянуть тетеву. Но не тут-то было. Мне удаётся натянуть её только до половины, стрела бесполезно елозит по древку, я пытаюсь найти баланс и, сделав неуклюжее движение, неловко выпускаю её куда-то в сторону. Стрела, пролетев не более тридцати метров, падает где-то посередине площадки. Дружный поощрительный хохот и крики тибетцев мне ответом. Кристофер тоже в восторге: «Great!», — кричит он со своего камня. Хотя я не очень-то понимаю, чего тут кричать. Первый блин явно комом. Второй выстрел немного лучше. Мне удаётся хотя бы удержать стрелу в нужном направлении, хотя с точки зрения дальности меня ждёт такое же фиаско: стрела ложится примерно там же, где и первая. Передаю лук владельцу. Тот поощрительно хлопает меня по плечу и приободряюще подмигивает:
— Теперь мы почти одной крови, брат!
Комментарии