Шестая часть очерка о путешествии вокруг Аннапурны весной 1998 года. Первая, вторая, третья, четвертая, пятая.
Пасмурное утро не предвещает ничего хорошего: гор не видно, тропа тонет в тумане. На верхнюю тропу, через деревни Гьяру и Нгавал, идти бесполезно. Оттуда в ясную погоду открывается один из самых прекрасных видов на Гималаи и это один из главных хайлайтов всего маршрута. День, который вы посвятите этой тропе, останется для вас одним из самых ярких воспоминаний всей вашей жизни. Тот, кто хотя бы раз прошёл по ней, обязательно будет стремиться сюда вновь и уже никогда не пойдёт по нижней. Впрочем, об этом пути я узнаю гораздо позже. Но, даже если бы я знал о ней тогда, идти туда не было бы никакого смысла, всё равно ничего бы не увидели.
Широкий тракт ведёт нас по правому берегу Марсианди через небольшой перевал в деревеньку Хюмде. Здесь есть небольшая авиаплощадка, куда несколько раз в неделю приземляются рейсы из Покхары: маленькие винтовые самолёты, доставляющие местных жителей, кое-какие грузы и снабжение для альпинистских партий. Хюмде — ещё одна типичная тибетская деревня с чортенами, гомпами, стенами мани и лоджиями для треккеров. Обедаем… Тропа ведёт дальше, мягко поднимаясь всё выше и выше. По такой погоде идти не слишком комфортно, тем более, что мы выходим из зоны лесов и попадаем на альпийские луга, туда, где почти всегда дует ветер. Нам всё чаще начинают попадаться скрученные высотными ветрами кедры, сосны и гигантские испещрённые причудливыми кавернами глиняные останцы, результат эрозии и выветривания. Ландшафт всё большее начинает напоминать марсианский. Примерно через час выходим туда, где долина, ещё более расширяясь, переходит в обширное высокогорное плато. Долина Мананга.
Самая интересная деревня до Мананга — Браке. Картина висящей на склоне деревни с гомпой на самой вершине холма, окружённая стенами мани и громадными чортенами, приводит меня в детский восторг. Почему-то я решил, что это крупный древний буддийский монастырь, который, конечно же, нужно немедленно посетить, с тем, чтобы получить благословение святых лам! Позже я понял, что нижние хижины на склоне — это всего лишь дома деревенских жителей и лишь два выбеленных известью строения на самой вершине представляют собой ритуальные лакханги.
Проходит время, прежде чем нам удается отыскать одинокого ламу с ключами, и мы оказываемся в старом храме на краю мира. Внутри очень тихо и атмосферно: древние статуи, потемневшие от времени танки, ружья и сабли — оружие дхармапал. Лама ходит за нами и бормочет мантру. Усаживаемся и время останавливается. Уходить не хочется. Окружающий гомпу фантастический пейзаж выветренных глиняных пород заставляет меня заворожённо бродить по гребню холма. Поднимаюсь на край скалы, висящий над долиной, и вдруг через толщу облаков пробивается яркий луч солнца. На моих глазах медленно освобождаются от сырости заполненные клочковатыми обрывками отроги гор, тучи рассасываются и отступают из узких расщелин, и вся долина на глазах преображается и предстаёт в своём первозданном виде. Слева открывается гряда Главного Гималайского хребта: Аннапурна II, Аннапурна IV, Аннапурна III и Гангапурна. В разрывах тяжёлых туч показываются висячие громады ледников и горящие снежные флаги над вершинами. Впереди из клочьев тумана проступает снежная пирамида Пика Тиличо. Ещё дальше к западу маячит чёрная стена Муктинатх Химал. Ну, наконец-то!! Вот для чего я пришёл сюда!!
В Мананге меня ждёт ещё один сюрприз. Над городом висит небольшая гомпа-ритод. Те, кто был там, знает её как Пракен Гомпу. В то время я не знал ни её названия, ни имени ламы Таши, которому на тот момент было уже, наверное, лет восемьдесят. Но кто-то тогда мне уже сообщил, что там, на горе в уединении живёт лама-отшельник и он благословляет народ на прохождение перевала. Ну, вот! Наконец, я увижу настоящего гималайского йога! Пусть даже буддиста. Мысль о гомпе сверлит мне мозг. От нетерпения трясутся поджилки. Едва успеваю бросить рюкзак, хватаю бутылку воды и камеру, и устремляюсь к склону напротив. Дава увязывается за мной:
— Мы успеем до заката? — нервно спрашиваю я его
— Может быть… — парирует он философски
— А лама на месте? — не отстаю я
— Не знаю, посмотрим…
Он летит по склону, не задерживаясь ни на минуту. Я едва за ним поспеваю, но шило в ж…е придаёт сил. Я обязательно хочу попасть туда до заката! Мне просто необходимо благословение ламы! Наверное я слишком много хочу, я ведь столько уже получил за последние дни. Да и вообще разве можно требовать всё и сразу? Особенно в таких местах! За это можно и поплатиться. К тому же физподготовка у меня не очень и я совсем не акклиматизирован… Но я лечу как на крыльях и меня уже не остановить. Хотя я и задыхаюсь и торможу на каждом повороте, но почти не отстаю от Давы. В голове начинает постукивать и мутить, сердце рвётся наружу. Наверное у меня эйфория, она неумолимо толкает вперёд и вверх. Примерно через полчаса-минут сорок, когда кровавое зарево начинает растекаться над долиной, мы выходим на узкую площадку перед гомпой. Дверь заперта! Ух, облом! Ещё час назад лама был здесь, об этом нам поведали двое австралийцев из нашего гестхауза, вернувшиеся сегодня из гомпы. Что ж…Конечно, я расстроился…Но ведь закат у меня никто не отнимет? Тот час созерцания, как и многое другое в этом походе останется навсегда в моём сердце, и я пронесу его через годы.
Впрочем, резкий подъём более чем на триста метров не замедлил сказаться. Спускаясь, я уже понимаю, что со мной что-то не так. В голове стучит, лицо горит, мутит. Вечером за ужином поднимается температура и начинает знобить. Чувствую, что допустил ошибку: до перевала два дня, нужно быть в форме, мягко акклиматизироваться, а тут такой срыв. К тому же Олег хочет идти на перевал завтра, сразу, без акклиматизации в Мананге. Выясняем, что перевал сейчас открыт, хотя и весь завален снегом. Олег торопится, говорит, что погода может снова скоро испортиться. Внутри на дне моего существа медленно и подло начинает расти беспокойство. Как я мог допустить такое ребячество?! Как могу успокаиваю себя: я же йог, у меня же есть мощные инструменты восстановления, буду впредь очень аккуратен и бережен… отдыхать, отдыхать, отдыхать…
Но как обычно в такие минуты проблема не приходит одна. Наверное в таких местах и при таких обстоятельствах всегда найдётся что-то, что может порваться в самом тонком месте в самый неподходящий момент. За ужином во время обсуждения маршрута случается то, что зрело уже давно. Напряжение, копившееся в течение всех последних дней, лопается и выливается в скандал с криками и оскорблениями.
Алла и Игорь сначала долго молчат и дуются, пока Олег выкладывает свои доводы. Потом тихо ворчат и отворачиваются, но, наконец, Алла не выдерживает… Они оплатили ему билет, они впервые в горах, они слабы и неподготовлены, а Олегу на всё наплевать, они с Анатолием несутся вперёд, не оборачиваясь, никто им не помогает, а теперь он хочет, чтобы она не акклиматизированная умерла, нет.. сдохла там наверху, на перевале? Олег, оправдываясь, неловко улыбается, Толик басит, что если нет головы и здоровья, то нечего ходить в горы. Игорь покраснел и брызжет слюной, защищая жену, Лёша качает головой, молчаливо поддерживая Аллу и начальника. Наташа не знает к кому примкнуть, её одинаково раздражают и лосячество Олега и сопли Аллы. Но, кажется, сегодня Алла её раздражает больше, поэтому сегодня она готова временно принять сторону Олега.
Мне хватает моих проблем и, чтобы не слушать всего этого, я выхожу во двор подышать воздухом. Через минуту ко мне присоединяется Наташа. Крики и ругань продолжаются до десяти вечера. Наконец гвалт утихает, и мы с Наташей возвращаемся в «кают-компанию». Все малёк поостыли и сошлись на том, что завтра возьмём для Аллы лошадь и, если она будет себя неважно чувствовать в Торонг Пхеди, они все втроём возвращаются назад с одним из портеров. Ну, хоть так… И на том спасибо! Спать! Спааать!
Комментарии