Пятая часть очерка о путешествии вокруг Аннапурны весной 1998 года. Первая, вторая, третья, четвертая. В Чаме, возле крайней хижины, есть горячий источник, который не преминет посетить каждый путник. Пока ужинали – зашло солнце. Я остался один в лоджии и переупаковывал свои вещи, а мои товарищи отправились к источнику. Сначала у меня не было желания туда идти. Лёгкий осадок после дневного купания, лишившего нас сил, ещё не выветрился, к тому же некоторые вещи промокли и требовали просушки. Закончив манипуляции с рюкзаком, я расслабился, выпил чаю, и ненавязчивая мысль о том, что теперь можно бы и на источник наведаться, уже не казалась крамольной. Я не стал ей слишком долго сопротивляться и, прихватив полотенце, отправился назад к мосту, от которого до источника рукой подать. Наши к тому времени уже разошлись и вокруг источника уже никого не было. Пока я сидел на берегу, слушал, как грохочет внизу река, пробивающая себе путь среди валунов, любовался небом и отблесками заката на вершинах темнеющих гор, взошла луна. Нигде нет таких звёзд и такой луны, как в горах. Источник заключен в бетонное ложе. Ложе с одной стороны треснуло, и вода через трещину убегала в расщелину. Я разделся донага и залез по пояс в горячую воду. В воздухе стояла прозрачная тишина. Лишь отдалённый шум реки доносил обрывки её жалоб. Снежные вершины, освещённые лунным сиянием, казалось, склонились над долиной. Пар поднимался в холодеющее небо. Лунное сияние затопило всё вокруг и казалось… что казалось я уже не помню, ибо мысль растворилась и заполнила собой весь небосвод. Я лежал нагой и придавленный этой нереальной картиной. И вдруг где-то в вышине запела флейта… Нечасто в жизни случаются моменты, которые память отмечает, как моменты истинных переживаний. Я не помню, сколько я пролежал в этой ванне. Потом я видел этого парня. Через день он сидел на тропе. Англичанин. Кристофер. Он сидел на большом камне и
Вторая часть очерка о путешествии вокруг Аннапурны весной 1998 года. Первая – здесь.
Поскольку обстоятельства вынуждают сидеть взаперти, размышлять, думать о непреходящем, подводить итоги и приводить свои мысли и чувства к неизбежной гармонии, стараюсь довести до ума то, что было начато ранее, а именно: разбирать, редактировать и подчищать недописанное. Первый отрывок из моего ещё пока незаконченного очерка о путешествии вокруг Аннапурны весной 1998 года. Приятного чтения. Буду постепенно выкладывать по мере развития сюжета.
Канчча Шерпа – последний живой участник первой успешной экспедиции на Эверест 1953 года.
Канчча Шерпа живёт в Намче, Непал. Когда ему было 19 лет, он познакомился с Тензином Норгеем, и тот дал ему работу носильщика в экспедиции на Эверест. Канчча получал тогда за свою работу всего восемь рупий в день.
«На эти деньги можно было тогда купить больше, чем сегодня на 8000, – признается он. – Я познакомился с ним в 1952 году. Тензинг жил тогда в Дарджилинге, у него там была компания горных проводников, и мне рассказали, что он давал работу молодым шерпам. Мне потребовалось много дней, чтобы добраться туда. Тензинг был родом из Таме, но знал моего отца и принял меня очень хорошо. Сначала я просто помогал ему, а через год он сделал мне предложение, которое изменило мою жизнь.
Здесь не нужно ждать, подгадывать время, выходить на точку, пристреливаться или даже прицеливаться, чтобы в результате получить шедевр или просто классный кадр. Напротив, чем больше прицеливаешься, тем хуже выходит.
Здесь, где время выдавливается за точку сборки, а пространство искривляется за пределы трёх измерений, нужно поливать камерой во все стороны, не глядя. Ну, не просто «поливать», а с чувством, конечно. И пусть простят меня мои друзья фотографы, но здесь, чем бесцельнее и бестолковее вы с чувством «поливаете», тем круче и непредсказуемее получается результат… Ну, или… почти так!
Самая большая трудность при путешествии на Конкордию – это не длительный отрыв от цивилизации, не длинные переходы, не ночевки в палатках, не отсутствие горячей воды и душа, не дневная жара, не солнечная радиация и не ночной холод, и даже не высота, которую здесь набираешь очень плавно, максимальное значение которой на крайней точке маршрута не превышает 5000 метров. Для тех, кто был на классических непальских треках, цифра почти смехотворная.
Самое сложное здесь – это бесконечное движение по ледникам… Биафо, Балторо, Винь, Годвин Остин… Хотя перечислять их нет нужды – здесь их бесконечное множество.
Балтистанцы
Балтистанцы народ суровый, и, если что, шутить не любят… Это вам не шерпы или таманги, у которых улыбка с лица целый год не сходит. Те вам и споют и станцуют, и в сланцах в гору вверх посвистывая, и по леднику босиком тоже посвистывая…
Балтистанцы другие! Разве я смогу забыть тех хмурых ухарей с крашенными хной бородами, что встречали наш рейс в Скарду? От них взгляд нельзя было отвесть…Такие сразу может быть и не расстреляют, но в заложники возьмут точно!
Рассматривая в детстве политическую карту мира, висевшую у меня над кроватью, я удивлялся, как неудобно расположена страна Пакистан, раскинувшаяся по обе стороны Индии. И как должно быть неудобно родственникам ездить из одной ее части в другую, пересекая чужую территорию. Это было незадолго до того, как в результате геноцида и кровопролитной войны, Восточная Бенгалия обрела независимость от Пакистана и новое название – Бангладеш. Но тогда я этого еще не знал.
А о том, что именно К2 – вторая по высоте гора планеты, я узнал лишь в последнем классе школы, а может быть, даже на одном из первых курсов мореходки. Мне тогда было лет 15 или 17. Я удивился, тотчас нашел точку на своем старом атласе мира и обвел ее жирным кружочком – вторая гора после Джомолунгмы (название Эверест я тогда ещё тоже не слышал)! И мог ли я тогда подумать?